Юта Арбатская
Опубликовано: Приют русской литературы: Сборник статей и документов в честь
90-летия Дома-музея А. П. Чехова в Ялте / Отв. ред. А. Г. Головачева. — Симферополь: изд-во «Доля», 2013. — С. 266-271.
Антон Павлович, как известно, был увлечённым садоводом, и в Ялте на Белой даче создал сад, который по сей день удивляет и завораживает гостей и туристов. Растения для своего будущего сада писатель выписывал из садовых заведений Одессы и Сухума. Для нас всегда казалось странным, что Антон Павлович ни разу не воспользовался услугами Никитского ботанического сада, в котором тоже продавались растения, а находился он гораздо ближе к Ялте, чем Одесса.
Мало того, до сегодняшнего дня даже не было найдено никаких упоминаний о том, бывал ли писатель в Никитском ботаническом саду. Он любил гулять в парках Гурзуфа, Ореанды, Ялты – тому есть документальные подтверждения. Как же могло случиться, что Никитский сад остался в стороне?
И вот недавно случайно к нам попала рукопись, которая написана от имени профессора Михаила Паловича Розанова. Воспоминания М.П.Розанова с его слов в 1960-х годах записал сотрудник Никитского сада Виктор Михайлович Вафиади, обладавший феноменальной памятью и страстью к коллекционированию редких исторических свидетельств. Эта рукопись и поныне хранится в доме потомков Вафиади. С разрешения сына Виктора Михайловича мы публикуем этот небольшой очерк. Но сначала несколько слов о самом профессоре М.П.Розанове.
Михаил Павлович Розанов – выдающийся учёный-зоолог, видный деятель в области изучения фауны СССР. Родился в 1891 году в Ялте, в семье врача Павла Петровича Розанова, который был дружен с А.П.Чеховым и С.Я.Елпатьевским. Отец занимал должность санитарного врача Ялты и входил в группу врачей-энтузиастов (Ф.Т.Штангеев, Ф.Д.Вебер, С.Я.Елпатьевский, П.Ф.Фёдоров, В.Н.Дмитриев), которые «приложили много усилий для организации квалифицированной медицинской помощи на курорте» [1].
Сын Михаил, закончив в 1917 году естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, был оставлен при кафедре зоологии у профессоpа А.H. Северцова, а в 1923 году возглавил Крымский заповедник. Максимилиан Волошин писал о нём: «Он – молодой зоолог, племянник Елпатьевского, жил у нас в Коктебеле гимназистом. Его жена – молодая артистка… Оба они молодые, буйные, похожие на щенят. Ездят с лягашем, змеей – целым зверинцем…» [2].
С 1931 года Михаил Павлович работал на Дальнем Востоке, в Туркмении, участвовал в экспедициях на Чукотке, Таймыре, в горах Памира, в Каракумах и на Кавказе.
В 1943-м Розанова приглашают в Институт эволюционной морфологии АH СССР, а через три года ВАК пpисваивает ему степень кандидата биологических наук без защиты диссеpтации. Одновременно Розанов преподает в МГУ и Тимирязевской сельхозакадемии.
В 1946 году по заданию Всероссийского общества охраны природы, Михаил Павлович направился в Крым обследовать пpиpодные объекты. По его докладу 12 марта 1947 года Крымский облисполком объявил заповедными 33 памятника природы.
В 1959 году М.П.Розанову, после перенесенного инфаркта, пришлось оставить экспедиционную работу. Однако, выйдя на пенсию, он продолжал заниматься любимым делом. Большим ударом для него, как бывшего директора Крымского заповедника, была реорганизация этого заповедника в 1957 году в заповедно-охотничье хозяйство. Учёный бьёт тревогу, пишет статьи в газеты, становится одним из организаторов в Ялте конференции по охране приpоды Кpыма, где выступает с докладом в защиту бывшего заповедника. Однако, президиум совещания не решился внести в резолюцию пункт о восстановлении Крымского заповедника, признав предложение Розанова «преждевременным».
В мае 1963 года М.П.Розанов принял участие в сессии Крымоблисполкома по вопросу «Об охране и умножении природных богатств области». На совещании пpедложено создать pабочую гpуппу для обследования состояния памятников пpиpоды, истоpии и культуpы и их заповедания. Её руководство было предложено Розанову. Финансировать работу должно было Крымское отделение Украинского общества охраны природы. Однако из-за бюрократических проволочек деньги перечислены не были, и рабочая группа так и не собралась. Однако и эта неудача не смутила энтузиаста.
В 1964 году, благодаря серии статей в центральной и республиканской печати, ему удаётся добиться частичного прекращения разграбления крымских пещер симферопольскими спелеологами, рубки можжевельника в Hикитском ботсаду и отмены стpоительства 17-этажного кpемлёвского санатоpия на Мысе Маpтьян, месте будущего заповедника. В июле 1965 года Крымский облисполком принимает решение об охране пещер полуострова.
М.П.Розанов разрабатывает «Инструктивные указания по учёту, выделению в натуре заповедных памятников природы и оформлению на них охранных обязательств», а также проект «Крымского государственного ландшафтного заповедника с научно-исследовательской лабоpатоpией». Причём, надо отметить, все работы Михаил Павлович проводил бесплатно [3]. Однако, несмотря на поддержку Академии наук, по вине Совета Министров УССР, проект так и остался на бумаге. Умер М.П.Розанов 4 ноября 1966 года.
Итак, вот эти воспоминания.
«Мой отец, Розанов Павел Петрович был в конце прошлого – начале нынешнего века первым санитарным врачом города Ялты.
Отец был близким другом проживающего тогда в Ялте Антона Павловича Чехова. Они часто встречались, беседовали, предпринимали совместные прогулки в окружающие Ялту достопримечательные места. Друзья уже давно собирались посетить старинный Никитский ботанический сад, находящийся близ Ялты, и поездка в сад намечалась ими уже давно, но каждый раз откладывалась по разным непредвиденным обстоятельствам.
Наконец, эта поездка состоялась в 1903 году в самом начале осени – в сентябре месяце. Для поездки в Никитский сад были наняты два извозчика с их старинными четырёхместными экипажами – «фаэтонами». В каждый такой экипаж была запряжена пара лошадей.
В первый фаэтон уселись Антон Павлович Чехов, мой отец, Павел Петрович Розанов, супруга Антона Павловича, Ольга Леонардовна Книппер-Чехова и Людмила Ивановна Елпатьевская, жена писателя Елпатьевского. А я, тогда ещё 11-летний мальчик, втиснулся между Антоном Павловичем и моим отцом на широком сидении фаэтона.
Выехали мы из Ялты утром погожего сентябрьского дня. Оба экипажа направились по нижней дороге вдоль берега моря, среди виноградников бывшего удельного имения царского ведомства «Массандра», где в эту пору года созревал чудесный крымский виноград. Через час езды фаэтоны остановились у нижнего входа в сад. Мы вышли и прошли внутрь сада в ворота, а экипажи наши, уже пустые, поехали по боковой дороге к верхнему входу ожидать нас.
Во втором фаэтоне разместились остальные члены нашей компании: Елпатьевский Сергей Яковлевич, писатель, политкаторжанин; Мария Павловна Чехова, сестра Антона Павловича и Белявский Юлий Юльевич, инженер города Ялты, который благоустраивал Ялту, строил тут первую городскую электрическую станцию, канализацию, мусоросжигательную печь и т. д.
Нас встретили у входа воспитанники Никитской школы садоводства, виноградарства и виноделия и побежали доложить директору.
Пока мы ходили в начале сада у пруда, любуясь на красиво цветущие душистые розы и разные экзотические растения, появился сам директор Никитского сада, в то время заслуженный профессор Лагермарк Герман Иванович, кандидат философии, бывший профессор Харьковского университета, всего лишь полгода как назначенный директором Никитского сада (с конца января 1903 г.). Директор приветствовал Антона Павловича и его спутников и представил им двух ботаников, работающих в саду.
После короткой беседы с директором, во время которой Антон Павлович неоднократно упоминал о разных декоративных растениях, посаженных им в собственном садике его дома в Аутке, а также осведомлялся о возможности достать разный посадочный материал деревьев и цветов для своего садика, эти два ботаника повели нас показывать сад.
Мы поднимались по крутым извилистым дорожкам вверх, по откосу горы, на которой широкими террасами расположился Никитский сад. Подъём был довольно затруднительный, шли не спеша. Ботаники показывали нам китайские пальмы и большой раскидистый платан, удивительные пробковые дубы с пористой корой, редкие сосны, пихты и ели из отдалённых частей света, изумительную рощу столетних ливанских кедров с многоярусными кронами, пышные магнолии, показывающие свои последние, огромные, как чаши, душистые белые цветы, и патриарха Никитского сада – тысячелетнее фисташковое дерево с неимоверной толщиной почти отжившим стволом. И всюду – кипарисы, попадавшиеся нам на каждом шагу, эти строгие тёмнозелёные колонны, так поразившие моё воображение, тогда ещё маленького мальчика.
Но что больше всего поразило нас – это море цветов, самых невиданных расцветок и запаха, привезённых в Никитский сад из многих тёплых уголков мира, из далеких заморских стран. Канны и георгины, цинии, астры, гвоздики, вербены, петуньи, львиный зев, душистые травы, другие прелестные создания щедрой богини Флоры, и многие совершенно незнакомые нам цветы с невиданными сочетаниями лепестков и листьев, венчиков и соцветий.
Мы любовались на все эти растения и зелёные виды. Антон Павлович, большой любитель и тонкий ценитель природы и зелёного мира растений, с большим вниманием слушал объяснения сопровождавших нас специалистов-ботаников и, в свою очередь, задавал им много вопросов, показывая себя известным знатоком и в этой области знаний. Недаром многие из растений, которые мы видели тогда в Никитском саду, он с большой любовью и усердием бережно выращивал в своём маленьком садике в Аутке.
Так незаметно мы поднялись на самые верхние участки сада, прошли по недавно заложенной полукруглой кипарисовой аллее, любуясь на два мамонтовых дерева, представителей самых больших на земле деревьев из далекой Калифорнии.
Наш осмотр подходил к концу. В это время к сопровождавшим нас ботаникам присоединилось несколько плодоводов и виноградарей – сотрудников Никитского сада. Наша компания была приглашена в маленький деревянный домик к накрытому столу, где нас радушно угостили сладким и сочным виноградом Чауш и Шасла, а также тающими во рту грушами, розовощёкими яблоками, сладкими, как мёд, персиками. Все эти замечательные дары природы были выращены здесь же, на винограднике и плодовых участках Никитского сада.
И хотя Антон Павлович поглядывал уже на свои часы, вынимая из жилетного кармана свой швейцарский «Монтр» в виде луковицы, вновь подошедший директор сада Лагермарк настоял, чтобы мы обязательно зашли на винподвал сада. В этом полутёмном и сыром, наполовину погруженном в землю длинном здании мы видели, как рабочие в огромных чанах-прессах отжимают сваленные туда кисти свежего винограда, и жёлто-розовый виноградный сок, журча, как маленький ручеек, бурлящей струей стекает в подставленную бочку.
Так на наших глазах рождалось молодое вино в подвалах Никитского сада, а Лагермарк хвастал перед Антом Павловичем – сколько медалей и всяких почетных наград получил Никитский сад за свои прекрасные сорта вина на международных и российских выставках. Нам показали и хранение вина в больших бочках, многие годы лежащих длинными рядами у стенок тёмного подвала, и переработку вина в широких чанах-корытах.
А под конец предложили нам отведать в маленьких рюмочках лучшие вина, изготовленные в этом подвале. Как сейчас помню, это были белый и розовый мускаты, кагор, Педро Хименес и другие. Антон Павлович, вообще сдержанный на похвалы, принужден был все же выразить хозяевам своё восхищение их большому искусству, знаниям и умениям в области отечественного виноградарства и виноделия.
Провожаемые Лагермарком и другими сотрудниками, а также многими молодыми учениками из школы садоводства, с приглашениями приехать в сад ещё и ещё раз, мы вышли, наконец, через ворота сада, украшенные большим качающимся на столбе фонарём в форме усечённой пирамиды – вышли на широкую площадку у маленькой двухэтажной церкви, обрамлённой по углам двумя группами молодых кипарисов. Это был верхний въезд в сад. Тут уже несколько часов стояли в ожидании оба наши фаэтона. Лошади равнодушно жевали овёс в мешках, подвешанных им под головы, а извозчики дремали тут же на траве под оградой церкви, ожидая своих так долго задерживающихся седоков.
Все уселись в фаэтоны на свои места в прежнем порядке. Извозчики взобрались на сиденья, тронулись вожжами, и оба фаэтона покатились вверх по крутой дорожке, мимо двух рядов стройных гималайских кедров, протянувших высоко над нашими головами свои косматые ветви-лапы. Вдогонку нам кричали свои прощальные приветствия директор сада, его работники и ученики школы, а мы в ответ махали им своими летними широкополыми шляпами, а дамы – платочками.
Так закончилась первая часть нашей поездки. Замечательный Никитский сад с его зелёными красотами, плодами и винами занял у нас всю первую половину дня…».
- Ежов В.В. Первые шаги курортной медицины в Ялте. – Газета «Летняя Столица», № 17 (306), 10 мая 2012 г.
- Волошин М. Письмо к матери 22 октября 1922 г. —http://iipetrova.narod.ru/rasskaz/voloshin.html
Ещё одна страничка, связывающая Никитский сад и Чеховский сад в Ялте
После землетрясения в 1927 году сад восстанавливался специалистами Никитского ботанического сада.
Тёплой и сухой осенью 1898 года А. П. Чехов купил небольшой участок (37 соток) на окраине Ялты на склоне южной гряды Крымских гор. Виды на море и горы были великолепны, но другими достоинствами участок не обладал. Сестра писателя считала приобретение неудачным. Участок не был обеспечен водой. Не раз в период жестоких летних засух сад находился на грани гибели. Водоудерживающая способность каменисто-щебнистой почвы была низкой, поливная и дождевая вода легко уходила вглубь.
Территория имела уклон до 10 градусов и была подвержена оползням. Старый виноградник и несколько плодовых деревьев не представляли большой ценности. Благоустройство участка потребовало много средств и энергии. В основу композиционного построения сада легло террасирование. Благодаря террасам, многие из которых закреплены стенками из местного известняка, была предотвращена эрозия почвы и появились зоны с особым микроклиматом и соответствующими растениями.
Функциональное значение отдельных частей участка и характер их оформления Чеховы решали сами. Было выделено несколько партерных участков у северного, восточного и южного фасадов дома. Вокруг дачи создавался декоративный сад, на северо-востоке подальше от дома — плодовый сад, а в нем еще так называемый «французский огород». Постройками было занято 11 % всей территории, дорожками шириной от 1 до1,4 м. — 26,4 %. Чуть больше половины площади (52,3 %) было выделено для посадки растений. При этом декоративный сад с двориком (715 м.кв ) и плодовый сад (834 м.кв.) территориально были почти равны.
Планировка сада была завершена к концу 1899 года. Одновременно Чехов подбирал ассортимент растений. Благоприятный климат Средиземноморья, северным форпостом которого является Южный берег Крыма, позволял использовать широкий ассортимент, привлекать ценные и даже редкие растения.
При подборе ассортимента Чеховым использовались многие справочные издания, в частности, «Флора садоводства» П.П.Золотарева, многочисленные каталоги, прейскуранты, проспекты. В них были отмечены карандашами 148 родов растений, а затем заказаны наиболее ценные виды, разновидности и формы. Установив связи с разными садоводствами, Чехов получил саженцы, семена и луковицы декоративных, плодовых деревьев и кустарников, многолетников, оранжерейных и комнатных растений, причем выписывал в основном субтропические растения как наиболее соответствующие средиземноморскому климату Ялты.
Он приобрел также некоторые экзотические растения (апельсины, лимоны и другие), культивируя их в кадках с укрытием на зиму в доме. Уже только подбор ассортимента растений показывает глубокое проникновение его в мир природы, увлеченность широко эрудированного человека, который не для красного словца написал однажды, что если бы не литература, то он бы был садовником.
На небольшой территории Чехову хотелось разместить как можно больше деревьев. Он выписывал много пирамидальных форм, которые занимают меньше пространства: шелковица, акация, бирючина, самшит, кипарис, тополь. Кроме двух последних, пирамидальные формы указанных пород в Крыму практически не встречаются. Были высажены десятки пирамидальных кипарисов, 50 пирамидальных акаций. Основные работы по посадке Антон Павлович выполнял сам – немного на земле писателей, собственноручно заложивших сад.
Основная часть посадок была выполнена в 1899 г. Но сад создавался в течение всего периода жизни Чехова в Ялте, с весны 1899г. до весны 1904 г. Деревья сажались густо на расстоянии друг от друга в три метра. Рядом с ними высаживались кустарники, под некоторыми деревьями – цветы.
Ялтинские знакомые часто дарили ему растения: лучшие сорта винограда, кипарисы, розы, лилии, хризантемы, ирисы и луковичные культуры. В конце марта 1899 г. Чехов пишет: «Петушки посажены, осенью посажу их тысячи» (петушками в народе называют ирисы). Их и сегодня много в саду. Из мелиховского имения по почте переправлены сахалинская гречиха и пионы, которые растут и сегодня.
Особенно много высаживалось роз, к которым Чехов относился с особой любовью. Из письма от 26 ноября к В.И.Немировичу-Данченко: «Сад будет необыкновенный. Сажаю я сам собственноручно. Одних роз посадил сто и все самые благородные, самые культурные сорта». Всего было высажено 57 сортов роз.
Посадки Чехов записывал в особую тетрадь с названием «Сад». В нее внесено по-русски и на латыни 159 видов, разновидностей и форм древесно-кустарниковых растений. Тщательно записаны все сорта роз, виды, формы и сорта красиво цветущих кустарников (спирея, вейгела и др.).
Чехов сделал правильный вывод, что «в Ялте нужно сажать только такие растения, которые не требуют частой поливки». Так в саду появились ксерофитные растения: юкки, пампасская трава, драцены. Есть фотографии Чеховых и гостей на фоне великолепных соцветий-султанов пампасской травы. И сейчас она растёт на том же месте. Экспериментируя с газоном, Чехов сам пришел к выводу, что московский газон для Ялты не годится, и выписал семена газона из Одессы, из южной засушливой зоны.
Интродукция редких растений при жизни хозяина также была результативной. Высажено прямо в грунт 11 камелий, которые цветут в грунте на берегу Черного моря лишь в условиях теплых и влажных субтропиков. У Чехова камелии цвели зимой. «Произошло чудо: у меня в саду в грунту зацвела камелия — явление в Ялте, кажется, небывалое» – из письма к М.О.Меньшикову от 20 февраля 1900 г. Цвели камелии в 1900 и в 1903 годах. Действительно, это явление небывалое. Впоследствии известковая вода, карбонатные почвы и воздушная засуха свели на нет успех первичной интродукции камелий и эвкалиптов.
В саду было высажено несколько лиственных вечнозеленых пород (магнолия, фотиния, мушмула, лавр, падуб). В Подмосковье Чеховы привыкли к резкой смене сезонов года, в Крыму же этого не было, поэтому рядом с вечнозелеными растениями, листья которых казались писателю «сделанными из жести», высаживались листопадные породы, буйно зеленеющие весной.
В память о Подмосковье была высажена береза. Первая посадка относится к 1899г., это дерево было сломано бурей в 1902 г. В последующие годы березы не приживались, и только посаженная в год 100-летия А.П.Чехова береза принялась и сейчас поистине великолепна. Многие листопадные деревья чеховской посадки за истекшее 100-летие вымерли, вечнозеленые же, которые Чехов не очень жаловал, сейчас составляют основной костяк сада и останутся долго как более устойчивые.
К настоящему времени декоративные деревья, высаженные вокруг дома, в большинстве своем сохранились, но плодовый сад, к которому Чехов питал особенную слабость, к сожалению, не сохранился в силу недолговечности плодовых культур. В плодовом саду у Чехова выращивалось 12 великолепных сортов черешни, с плодами размером с китайское яблоко; вишни, сливы, груши, смородина и крыжовник, а также теплолюбивые породы: персики, миндаль, абрикосы, айва; бахчевые и огородные культуры: дыни, арбузы, артишоки, кукуруза, спаржа, подсолнухи — «французский огород».
Уже в 1930-1940 гг. в музейных отчетах отмечена гибель многих плодовых и их замена, которая производилась в течение 100 лет уже несколько раз. Наиболее долговечной оказалась груша; столетний экземпляр ее сохранился в центральной части сада. Груша плодоносит ежегодно, плоды средней величины становятся съедобными глубокой осенью.
Растения, посаженные при жизни Чехова, считаются мемориальными. Мемориальную ценность имеют также восстановительные посадки, когда на прежнем месте высаживаются экземпляры той же породы.
После смерти писателя его сестра и наследница М.П.Чехова прилагала много усилий по сохранению дома и сада. С 1923 по 1936 гг. большую помощь в этом оказывал младший брат Михаил Павлович, переселившийся в Ялту. В одном из его июньских писем за 1928 г. говорится: «Я довел наш сад до высокой точки. Роз — целое море: От цветов не видно листвы».
За сто лет сад пережил много драматических событий. Десятки лет он страдал от недостатка воды, несмотря на вырытые колодцы, сосуды-амфоры, придавшие саду особый колорит, присоединение к городскому водопроводу, использование воды ручья, протекающего через территорию сада, и т.п. Сад пережил стихийные бедствия: землетрясение, оползень, ураганные ветры.
После землетрясения в 1927 году он восстанавливался специалистами Никитского ботанического сада. Об этом известно из благодарственного письма М.П.Чеховой директору А.В.Болотову(1).
В 1934 году сад был приведен в порядок после оползня. В годы Великой Отечественной войны за садом практически не было ухода. Три осколочные бомбы упали на территории сада, повредив мемориальный лавр и ствол кедра, верхушка пихты была спилена фашистскими оккупантами на рождественскую елку. В мирное время сад не раз был изрыт при прокладке канализационных, водопроводных труб, при противооползневых работах. Во время цитрусового бума на Южном берегу Крыма в 1949 г. в чеховском саду были проведены посадки цитрусовых и эвкалиптов прямо в грунт. Успех интродукции оказался нулевым.
К 100-летию со дня рождения А.П.Чехова в саду также были проведены интенсивные восстановительные работы. Все агротехнические мероприятия в саду проводились при непосредственном участии Никитского ботанического сада. В 1965 г. проведена инвентаризация растительности. С разрешения ялтинского исполкома удалено 33 дерева и 118 больных и не имеющих мемориального значения кустарников. Был создан сектор из 3 человек, которые вели квалифицированный уход за садом.
Сад уже пережил период расцвета, когда было много света и море роз, сейчас он переживает период старения. Сказывается загущённость посадки: в свое время древесно-кустарниковых пород было высажено в 3 раза выше нормы. Чехов сам сознавал, что деревьев высажено много, и в письме отмечал: «Деревьев у нас в Ялте много, это кажется, что их мало, лет через 5-10 будет тесно».
Уже с 1906 года началась их пересадка и разреживание. Разросшиеся растения закрыли далекие внешние перспективы, открывающиеся на прибрежную часть Ялты, море и горы. Сегодня на территории сада произрастает 146 деревьев и 750 кустарников. Деревья мемориального возраста (62) составляют 42,4 % от общего количества растущих сейчас. Из них 12 росли еще до приобретения участка.
За более чем 50-летний период (1905-1957 гг.) при Марии Павловне высажено 42 дерева.С 1958 г. до настоящего времени посажено 41 дерево(2). В саду наблюдается ярусность посадок. Верхний ярус составляют кедры, пихта, гледичия, шелковицы и др.; средний ярус — высокие кустарники — фотиния, османтус, мушмула и др.; третий ярус — средние и низкие кустарники: спирея, саркококка, иглица и др,; четвертый ярус — многолетние цветочные и декоративно-лиственные растения: барвинок, гелеборус, функия, подснежники, фиалки в количестве многих тысяч.
Степень устойчивости деревьев различна. Наиболее устойчивы кедр гималайский, 80% кипарисов, 1 мушмула, 1 береза, пальмы и др. Некоторые высоковозрастные деревья первого яруса ослаблены. Часть кипарисов повреждена корневой гнилью, незначительно угнетены кедр атласский, пихта, магнолия; сильно угнетены хурма, гледичия, маслина, инжир. В плохом состоянии все деревья биоты восточной.
Мемориальные и деревья более поздней посадки нуждаются в большей площади питания и лучшем освещении, чем имеют в настоящее время. Недостаток площади питания компенсируется внесением минеральных и органических удобрений, однако в последнее время этот агроприём не выполняется из-за отсутствия финансирования.
Декоративные кустарники, как и плодовые культуры, недолговечны. К настоящему времени сохранилось 17 мемориальных видов кустарников в количестве 40 штук. В основном они омоложены, но растут на старых корнях. В послевоенные годы вместо цветников, требующих больших затрат по уходу, созданы кустарниковые бордюры. Количество кустарников увеличилось, но видовой состав остался прежним: чубушник, форзиция, жимолость, пион древовидный, айва японская и др.
Эстетический вид (уровень декоративности) кустарников выше, чем у деревьев, поскольку за ними легче ухаживать. Раньше в саду было много роз, сейчас их в несколько раз меньше, поскольку нет достаточно освещенных участков.
Дополнительный декоративный эффект в оформление сада вносят 6 видов лиан: роза Банкса, глициния китайская, текома укореняющаяся, виноград культурный, плющи колхидский и крымский. Три из них (роза, глициния, текома) являются мемориальными. Наиболее жизнеустойчивой оказалась роза Бенкса, менее устойчивой — глициния, еще менее устойчивой – текома.
На территории сада в настоящее время произрастает много видов многолетних цветочных и декоративно-лиственных растений. В течение всей зимы куртины покрыты подснежниками, закрытые цветки которых напоминают большую висячую молочную каплю. Весной сад фиолетово-голубой от массы цветков барвинка малого и фиалок. Видовой состав многолетников поддерживается с чеховских времён.
Согласно составленному календарю цветения растений, сад является круглогодично цветущим. Образно говоря — это сад вечной весны. Осенью с первой декады октября и в течение почти всей зимы цветет мушмула японская. С глубокой осени и до конца марта посетителей сада удивляют отдельные ярко-синие цветки многолетнего ириса ноготковидного.
В ноябре и декабре цветет удивительное вечнозеленое деревце (или крупный кустарник) османтус. Нежный аромат его белых цветов в небольших соцветиях чувствуется издали, особенно в солнечные дни. В декабре с голых веток фундука свисают изящные сережки. С начала января до начала марта цветет подснежник складчатый.
В феврале увеличивается количество цветущих растений. В пору цветения вступает жасмин голоцветковый, весь усыпанный желтыми цветками, привлекают внимание небольшие белые душистые цветки жимолости, обильно цветут гелеборусы. Зацветают миндаль и кизил. С начала марта в саду появляется разноцветный ковер из примул и фиалок. С середины марта цветут в гармоничном контрасте форзиция с желтыми цветами и айва японская с шарлахово-красными цветами.
В апреле-мае наступает апогей цветения, буйно цветут плодовые культуры, сирень, роза Бенкса, глициния и др. Летом сад оживляют магнолия, лагерстремия (индийская сирень), сирийская и чайно-гибридная розы, текома и др. В конце лета цветут душистые клеродендроны, а осенью вновь зацветает мушмула.
В настоящее время ведется работа по восстановлению чеховского ассортимента. В последние годы вновь интродуцированы ранее утраченные растения: артишок, клещевина, спаржа, махровый подсолнух, тубероза и др. Однако злаковый газон поддерживать невозможно из-за большой затенённости куртин, в последние годы его сменил офиопогон японский (железная трава), хорошо растущий в тени.
Состояние чеховского сада сегодня удовлетворительное. В саду живут ежи, поют птицы, находят себе пропитание белки, в отдельных уголках сада вырастают грибы. Чеховский сад — это сложный биогеоценоз: он может постоять сам за себя и в то же время нуждается в постоянной поддержке. Ценность его бесспорна: появившийся почти одновременно с чеховским домом, он составляет с ним единый неразделимый комплекс и в то же время остается уникальным живым памятником необыкновенному человеку, писателю и садоводу А.П.Чехову.
Просмотров: 4 080